В конце 50-х и начале 60-х годов прошлого века, в СССР форсированными темпами осуществлялась диверсия против марксизма. Здесь я сошлюсь на свидетельства двух непосредственных участников и исполнителей этой диверсии – Ф.М. Бурлацкого и Г.А. Арбатова, которые оставили свои мемуары: (Фёдор Михайлович Бурлацкий. Вожди и советники. О Хрущёве, Андропове и не только о них…. Политиздат. М. 1990. Тираж 100 000 экз.) и (Георгий Аркадьевич Арбатов. Затянувшееся выздоровление (1953-1985 гг.). Свидетельство современника. Издательство «Международные отношения». М. 1991. Тираж 50 000 экз. ).

 

 Прежде всего, остановлюсь на терминах, фальсифицируя и манипулируя которыми, осуществлялась эта диверсия.

 1. Социализм и коммунизм в узком и в широком смысле слова.

 Социализм и коммунизм в узком смысле слова. Классики марксизма-ленинизма в то далёкое время иногда употребляли термины «социализм» и «коммунизм» для обозначения низшей и высшей фазы коммунизма (в узком смысле слова).

  А в другом случае эти же термины употребляли в широком смысле слова для обозначения новой формации как таковой, в целом, без деления на низшую и высшую фазы этой формации.

  Именно манипуляция этими терминами и понятиями позволила фальсификаторам протащить мысль, что с построением социализма государство диктатуры пролетариата будто бы, выполнив свою историческую миссию, перерастает в общенародное государство. Для доказательства этой диверсии приводили те или иные высказывания Ленина и истолковывали их так, как было выгодно буржуазии. Вот рассуждения Ленина на этот счёт:

  «И здесь мы подошли к тому вопросу о научном различии между социализмом и коммунизмом…Политически различие между первой или низшей и высшей фазой коммунизма со временем будет, вероятно, громадно, но теперь, при капитализме, признавать его было бы смешно и выдвигать его на первый план могли бы разве лишь отдельные анархисты…Но научная разница между социализмом и коммунизмом ясна. То, что обычно называют социализмом, Маркс назвал "первой" или низшей фазой коммунистического общества….Великое значение разъяснений Маркса состоит в том, что он последовательно применяет и здесь материалистическую диалектику, учение о развитии, рассматривая коммунизм как нечто развивающееся из капитализма. Вместо схоластически-выдуманных, "сочиненных" определений и бесплодных споров о словах (что социализм, что коммунизм), Маркс дает анализ того, что можно бы назвать ступенями экономической зрелости коммунизма». (ПСС, т. 33, стр. 98)

  Из приведенных рассуждений Ленина чётко становится ясным, что когда-нибудь политическое различие между социализмом и коммунизмом будет громадным (и почти сто лет спустя, мы сегодня видим громадность этих различий).

  Но при капитализме, говорит Ленин, выпячивать на первый план это различие было бы смешно. Это было бы схоластикой, спором о словах: что есть социализм, а что есть коммунизм.

  Именно по этой причине, не делая научных различий между этими словами, и Ленин, и Сталин в своих выступлениях и даже письменных статьях слова «социализм» и «коммунизм» в одном случае (в узком смысле слова) употребляли для обозначения низшей или высшей фазы коммунистического общества, а в другом (в широком смысле слова) – эти же самые термины употребляли для обозначения новой общественно-экономической формации, взятой в целом, без деления на высшую и низшую фазы. Всё это вытекает не из отдельной фразы или отдельной статьи, а из марксистского учения в целом, то есть не из буквы, а из духа марксизма.

   Всё это и до сих пор вызывает страшную путаницу и даёт возможность извратителям марксизма, как прошлым, так и нынешним, буквально истолковывая ту или иную фразу Ленина и Сталина, манипулировать понятиями, одевать оппортунизм в марксистские фразы, подстраивать оппортунизм под марксизм, искажать марксизм. Сегодня, как и прежде, стоит задача в восстановлении истинного учения марксизма-ленинзма о государстве. Для этого придётся приводить множества цитат из собственных сочинений Ленина. Но иначе невозможно доказать то или иное положение, которое сплошь и рядом искажается.

 

 2. Марксов переходный период от капитализма к коммунизму в узком и широком смысле слова.

 Извратители марксизма, используя то или иное высказывание классиков марксизма-ленинизма, пытаются доказать, что марксов переходный период – это период от капитализма к социализму, который заканчивается с построением социализма. То есть, употребляют это понятие в узком смысле слова.

 Я же буду доказывать, что во всех случаях, даже тогда, когда классики марксизма говорили о переходном периоде от капитализма к социализму, то и в этом случае они под «социализмом» понимали новый общественный строй, взятый в целом, в широком смысле слова. У классиков можно встретить выражение «социализм – есть уничтожение классов». Спрашивается, можно ли эту фразу понимать буквально? Можно ли предположить, что классики марксизма предполагали уничтожение классов на низшей фазе коммунизма?

  Можно ли предположить, что, говоря в 1936 году о построении социализма, Сталин при этом полагал, что уже уничтожены классы? Почему же тогда он постоянно говорил об обострении классовой борьбы?

   Нет, и ещё раз нет!

  То содержание, которое классики вкладывали в понятие переходного периода, не вытекает из той или иной отдельной фразы, не вытекает даже из целой речи или статьи. Это содержание вытекает из всего учения марксизма о классах, классовой борьбе и государстве.

  Классы отмирают не ранее, нежели созреют для этого экономические условия. А эти последние созреют только при той высокой ступени производительности общественного труда, когда исчезнут различия между городом и деревней, между умственным и физическим трудом.

  Других толкований основ отмирания классов в марксизме нет. Всё иное является извращением марксизма.

   Поэтому, во всех своих дальнейших рассуждениях я буду говорить о переходном периоде в широком смысле слова – периоде от капитализма до высшей фазы коммунизма, до бесклассового общества. В широком смысле слова марксов переходный период целиком включает в себя низшую фазу коммунистического общества, то есть весь период социализма. А поскольку это так, то на протяжении всего переходного периода, в том числе на протяжении всего периода социализма, неизбежно сохраняется классовая борьба, сохраняется вопрос «кто кого?», следовательно, неизбежно должна сохраняться диктатура пролетариата.

 

3. Государство, страна, общество.

  Во времена хрущёвцев-брежневцев тихим, незаметным, ползучим способом произошёл постепенный отказ от классового содержания термина «государство». Слова «страна», «общество», «государство» – стали употребляться как синонимы, как тождественные понятия. Этим самым вносилась путаница. Затушёвывался, маскировался тот факт, что при социализме (который в 1970-х годах называли «развитым»), сохраняется неизбежно классовая борьба, по-прежнему сохраняется вопрос: «кто кого?». Скрывался тот факт, что при определённых условиях, при новой расстановке классовых сил, вполне возможна реставрация капитализма, что, собственно, и произошло. А по сему, на всём этапе социализма рабочий класс должен сохранять свою диктатуру, вплоть до бесклассового общества, вплоть до отмирания самого государства.

 

  Г. Арбатов в своей книге пишет о том, что из сталинских идей следовало, что государство останется и при коммунизме.

  Я утверждаю, что это ложь, искажение, извращение смысла, манипуляция словами, терминами, понятиями. Одним словом – диверсия! У Сталина подобного нет. А Ленин собственноручно переводит с немецкого «Критику Готской программы» и даёт разъяснение следующим словам Маркса:

  «Вопрос ставится затем так: какому превращению подвергнется государственность в коммунистическом обществе? Другими словами: какие общественные функции останутся тогда, аналогичные теперешним государственным функциям. На этот вопрос можно ответить только научно… Программа не занимается ни этой последней, ни будущей государственностью коммунистического общества».

  И Ленин разъясняет:

  «Ясно, что это – упрёк; это ясно из следующей фразы: программа «занимается старой демократической дребеденью…, а не вопросами революционной диктатуры пролетариата и государственностью коммунистического общества…»

  «Но дальше Маркс говорит о «будущей государственности коммунистического общества»!! Итак, даже в «коммунистическом обществе» будет государственность!! Нет ли тут противоречия?

                          Нет:

  I. Государство нужно буржуазии:

 – – в капиталистическом обществе государство в собственном смысле.

 II. Государство нужно пролетариату:

 – – переход (диктатура пролетариата): государство переходного типа (не государство в собственном смысле). 

 III. Государство не нужно, оно отмирает:

– – коммунистическое общество: отмирание государства.

 

     Полная последовательность и ясность!!

                           Иначе:

 I – демократия только для богатых и для маленькой прослойки пролетариата. [Бедным не до неё!]

 I – демократия лишь в виде исключения, никогда не полная…
II – демократия для бедных, для 9/10 населения, подавление силой сопротивления богатых II – демократия почти полная, ограниченная только подавлением сопротивления буржуазии
III – демократия полная, входящая в привычку и потому отмирающая, уступающая место принципу: «каждый по способностям», каждому по потребностям»

III – демократия действительно полная, входящая в привычку и потому отмирающая… Полная демократия равняется никакой демократии. Это не парадокс, а истина!
(Ленин. Государство и революция. ПСС, т. 33, стр. 176-181)

  Вот о какой государственности при коммунизме говорили Ленин и Сталин. А Куусинен вместе с Бурлацким и Арбатовым, осознанно или неосознанно, но в любом случае, выражая интересы возрождающейся буржуазии в СССР, исказили, ошельмовали марксистское учение о государстве, осуществили диверсию.

  Мелкобуржуазные демократы, эти якобы социалисты и коммунисты (в том числе П.Н. Симоненко и Г.А. Зюганов), заменяющие классовую борьбу мечтаниями о соглашении классов, представляют себе и социалистические преобразования мечтательным образом, не в виде свержения господства эксплуататорского класса, а в виде мирного подчинения в парламенте меньшинства, понявшему свои задачи большинству. Эти мелкобуржуазные утопии, неразрывно связанные с признанием надклассового «общенародного» государства, приводили и приводят на практике к предательству интересов трудящихся классов. Маркс всю жизнь боролся с этим мелкобуржуазным социализмом, позднее вновь возрождённым, вначале хрущёвцами-брежневцами, а затем КПРФ и КПУ. Свержение господства буржуазии возможно только со стороны пролетариата, как особого класса, экономические условия существования которого подготовляют его к такому свержению. В то время как буржуазия раздробляет, распыляет крестьянство и все мелкобуржуазные слои, она сплачивает пролетариат, – в силу экономической роли его в крупном производстве.

 Чрезвычайно важны также те рассуждения Ленина, когда он комментирует место из «Критики Готской программы», посвящённое экономическому анализу будущего общества:

  «В собственность отдельных лиц не может перейти ничто кроме индивидуальных предметов потребления» . «Но что касается распределения последних между отдельными производителями, то здесь господствует тот же принцип, что и при обмене товарными эквивалентами: известное количество труда в одной форме обменивается на равное количество в другой» . Это равенство права предполагает неравенство, неравенство на деле, неравенство между людьми, ибо один силён, другой слаб и т.п. (индивиды «не были бы различными индивидами, если бы не были неравными», – один будет получать больше другого)».

  «Но эти недостатки неизбежны в первой фазе коммунистического общества, в том его виде, как оно выходит, после долгих мук родов, из капиталистического общества. Право никогда не может быть выше, чем экономический строй и обусловленное им культурное развитие общества». 
  «На высшей фазе коммунистического общества, после того как исчезнет порабощающее человека подчинение его разделению труда; когда исчезнет вместе с этим противоположность умственного и физического труда; когда труд перестанет быть только средством для жизни, а станет сам первой потребностью жизни; когда вместе с всесторонним развитием индивидуумов вырастут и производительные силы и все источники общественного богатства польются полным потоком, – лишь тогда можно, будет совершенно преодолеть узкий горизонт буржуазного права, и общество сможет написать на своем знамени: «Каждый по способностям, каждому по потребностям!»» .
  Итак, здесь ясно, отчётливо, точно различаются две фазы коммунистического общества:
«низшая» («первая») — распределение предметов потребления «пропорционально» количеству труда, доставленного каждым обществу. Неравенство распределения еще сильно. «Узкий буржуазный горизонт права» еще не вполне превзойден. Это N В!!

  С (полубуржуазным) правом явно не вполне еще исчезает и (полубуржуазное) государство.

  Это N o t a В е n е!!

 Тоже форма принуждения: «не работает, так не получит и есть»
«высшая» — «каждый по способностям, каждому по потребностям». Когда это возможно?

1. Когда исчезнет противоположность умственного и физического труда;

2.Труд сделается первейшей жизненной потребностью (N В: привычка трудиться станет нормой, без принуждения!!);

3. Производительные силы высоко разовьются и т. д. Явно, что полное отмирание государства возможно лишь на этой высшей ступени. Работа стала потребностью, нет принуждения никакого.
(Ленин. Государство и революция. ПСС, т. 33, стр. 183-187)

 

 5. Бюрократия в узком и широком смысле слова.

  Во времена хрущёвцев-брежневцев термин «бюрократия» употреблялся в узком смысле слова. Под бюрократом понимали отдельного конкретного чинушу, волокитчика, трусливого начальника, который боится всего нового, ничего самостоятельно не делает без указки начальства. Людей подводили к такому пониманию, что-де бюрократ – это нечто трусливое и заскорузлое, что стоит только заменить этого волокитчика смелым молодым энергичным руководителем, как всё станет хорошо, с бюрократом (и бюрократизмом), путём критики и самокритики будет покончено. Это были иллюзии. В этом таился обман масс.

  Под термином «бюрократия, бюрократизм» в широком смысле слова надо понимать целую систему, способ управления обществом, путём привлечения особого отряда чиновников, которые только за это управление и получают заработную плату. Именно это имел в виду Маркс, когда говорил, что собственностью бюрократии является самое государство. То есть, мы видим, что понятия «государство» и «бюрократизм» – неотделимы друг от друга. Следовательно, бюрократия – это понятие классовое. Сколько будет существовать государство как аппарат насилия, аппарат принуждения, – столько же будет существовать и бюрократия. Следовательно, бюрократия экономически заинтересована в сохранении института государства на веки вечные, под любыми предлогами, под любыми названиями, например, назвав государство общенародным.

  Только рабочий класс, только диктатура пролетариата заинтересованы в уничтожении всякого государства, в том числе и государства пролетарского. В уничтожении – путём поголовного привлечения трудящихся к управлению делами общества. Причём, эту функцию управления трудящиеся осуществляют бесплатно! В свободное от основной работы время, по формуле: шесть часов работы на производстве и два часа (это в качестве примера) на управление. А когда все трудящиеся поголовно участвуют в управлении делами общества, то надобность в специальных отрядах чиновников отпадает. И сама бюрократия, сами чиновники, в том числе и советские чиновники, прекрасно понимают, что диктатура пролетариата приведёт к отмиранию государства, отмиранию чиновничества, отмиранию бюрократии. Именно с целью самосохранения себя как класса, из замшелых кладовых прошлых веков на свет божий вновь было вытащена теория так называемого «общенародного» государства. Теория битая и перебитая и Марксом и Лениным. Но эта теория вновь и вновь будет возникать каждый раз, когда чиновники почувствуют угрозу своему собственному существованию. Чиновники наймут писак, подобных Ф.М. Бурлацкому, которые, извращая и опошляя марксизм, приведут тысячи доказательств того, что в развитом социалистическом обществе государство якобы стало выражать интересы всего народа, государство якобы стало общенародным. Начнут обожествлять социалистическое государство, поклоняться ему, делать из него «священную корову», фетиш, доказывать, что управление государством – дело особой касты посвящённых. А «кухарок» спишут на «утопизм» Ленина.. Тем более, что Ленин в своё время предупреждал, что рабочие должны научаться бороться против своего собственного пролетарского государства.

  Свою работу «Государство и революция» Ленин начинает следующими словами:

  «С учением Маркса происходит теперь то, что не раз бывало в истории с учениями революционных мыслителей и вождей угнетенных классов в их борьбе за освобождение. Угнетающие классы при жизни великих революционеров платили им постоянными преследованиями, встречали их учение самой дикой злобой, самой бешеной ненавистью, самым бесшабашным походом лжи и клеветы. После их смерти делаются попытки превратить их в безвредные иконы, так сказать, канонизировать их, предоставить известную славу их имени для «утешения» угнетенных классов и для одурачения их, выхолащивая содержание революционного учения, притупляя его революционное острие, опошляя его. На такой «обработке» марксизма сходятся сейчас буржуазия и оппортунисты внутри рабочего движения. Забывают, оттирают, искажают революционную сторону учения, его революционную душу. Выдвигают на первый план, прославляют то, что приемлемо или что кажется приемлемым для буржуазии». (ПСС, т. 33, стр. 5)

  А теперь в эту цитату вместо слова «Маркс» подставим слово «Ленин» и мы увидим, что именно то же самое происходило с учением Ленина при хрущёвцах-брежневцах, которые пытались превратить Ленина в безвредную икону, мессию, канонизировали его, славословили на каждом углу для «утешения» и одурачивания трудящихся масс, выкинув революционное содержание его учения, его революционную сторону, его революционную душу. Путём подтасовок и манипуляций хрущёвцы-брежневцы и их наёмные писаки прославляли у Ленина то, что было приемлемо для этих мелкобуржуазных деятелей.

  К сожалению, и в наши дни находятся горе-теоретики, которые на каждом углу величают сами себя марксистами, иногда прославляют Ленина, но в то же время сокрушаются, что-де Ленин жил давно, и поэтому, дескать, не всё из Ленина применимо сегодня. Эти «революционеры» пишут буквально следующее:

  «Убедительно просим наших товарищей не злоупотреблять цитатами из работ (писем) классиков марксизма – ленинизма как постулатов «коммунистической библии» без учета их взаимосвязи с политической обстановкой и временем, когда эти работы, (письма) были писаны». КПСС – овские идеологи тоже цитировали Маркса, Энгельса, Ленина (сегодня это делает КПУ), но вели народ и партию в обратную сторону от коммунистического общества. Особенно в этом письме умиляет то, что цитаты из классиков называют «коммунистической библией». Но оставим эти высказывания на совести этих товарищей.

 

 Пожалуй, более всего спекуляций происходит с понятиями «народ» и «демократия». Марксист в понятие «народ» вкладывает тот смысл, что «народ» есть не безликая масса, что «народ» всегда состоит из сословий, классов, групп, слоёв, прослоек. Что нет резко очертанных границ между этими слоями и прослойками. Что всюду мы наблюдаем переходные, промежуточные этапы. Что каждый слой – есть переходное состояние, развивается из предыдущего, несёт в себе как остатки прошлого, так и ростки нового.

  То же самое с понятием «демократия». Ленин разъясняет, что демократия бывает рабовладельческой, феодальной, буржуазной и пролетарской. Что демократия – это государство, признающее принцип подчинения меньшинства большинству. Что на высшей фазе, при полном коммунизме государство, а вместе с ним и демократия, отомрёт, но принцип подчинения меньшинства большинству останется. Что полной демократии в природе не существует. Чем более демократия становится более полной, тем более она отмирает. Что полная демократия равняется никакой демократии. Что «чистая» демократия, «полная» демократия – это вздор, это специальные, осознанные выдумки буржуазии или же «тоже марксистов», искажающих эти взгляды, не потрудившихся изучить взгляды классиков по данному вопросу.

 

                                     ***

  После такого предисловия и такого толкования терминов возвратимся к вышеупомянутым книгам.

  Ф. Бурлацкий рассказывает о том, что в 1958 году Отто Вильгельмовичу Куусинену, старейшему члену партии и работнику Коминтерна, было поручено Центральным Комитетом КПСС руководство подготовкой учебника по основам марксизма-ленинизма. В состав авторского коллектива был включён и Бурлацкий, сотрудник одного из журналов.

  Во время уже первой встречи состоялся следующий диалог.

  О.В. Куусинен: «…А как вы думаете, нужно нам сохранять диктатуру пролетариата, когда мы уже построили социалистическое общество? Или нам нужен переход к какому то новому этапу развития государства?» (стр. 37 названной книги Ф. Бурлацкого)

 Бурлацкий: «…мне кажется, что диктатура пролетариата не нужна в нашей стране. Она должна быть преобразована. Процесс этот, собственно, уже идёт, и задача в том, чтобы его сознательно ускорить».

 О.В. Куусинен: «…Но вот вопрос: во что она эта диктатура, преобразуется?»

 Ф. Бурлацкий: «Я думаю, в государство народа, а не одного класса, в советскую демократию».

 О.В. Куусинен: «…именно, но, может быть, общенародное государство? Маркс когда-то критиковал лозунг «народное государство». Но это было давно и, кроме того, относилось совсем к другому государству. Лассаль рассчитывал заменить юнкерскую буржуазную власть на государство народное. Это было иллюзия. Это был обман. Но совсем иное дело сейчас у нас, когда диктатура пролетариата свою историческую роль уже сыграла».

 Ф. Бурлацкий: «Так в этом духе и нужно написать свою главу для учебника?»

 О.В. Куусинен: «Именно, именно, в этом духе. Надо обосновать это теоретически. Надо взять у Ленина: для чего и почему необходима диктатура пролетариата – и доказать, что сейчас она уже не нужна».

 Ф. Бурлацкий: «Речь идёт только о теории или также о практике? … Имеется ли в виду внести какие-либо крупные изменения в политическую систему?»

 О.В. Куусинен: «… именно. Вначале теория, а потом и практика» (Там же, стр. 38)

  Далее Ф. Бурлацкий повествует о том, что тут же возник вопрос о его привлечении к составлению для ЦК КПСС Записки «Об отмене диктатуры пролетариата и переходе к общенародному государству».

  О.В. Куусинен дал согласие: «… и к записке тоже. Но главное, надо поднять все работы Ленина, надо восстановить истину, чтобы обосновать общенародное государство».

  «Её действие, – продолжает Ф. Бурлацкий о Записке, – было подобно взорвавшейся бомбе. Подавляющее большинство руководителей не только отвергло эту идею, но пришло в страшное негодование. Куусинен же только посмеивался одними глазами: как опытный аппаратчик, он предварительно согласовал вопрос с Хрущёвым и получил его надёжную поддержку».

  «Мы присутствовали в кабинете Куусинена в тот момент, когда он выслушивал замечания некоторых руководителей по поводу Записки. Отто Вильгельмович держал трубку внутреннего телефона так, что мы могли слышать его собеседника. – Отто Вильгельмович! — кричала трубка.— Как же так! Что вы тут написали! Зачем же так извращать! Ленин считал диктатуру пролетариата главным в марксизме. А вы тут нам подсовываете какие-то новые цитатки Ленина, о которых никто и не слышал...

– Та, та, именно, не слышали. Не слышали потому, что эти очень важные высказывания Ильича держались под спудом. Вы знаете, наверное, что и сейчас еще многие работы Ленина не опубликованы.

– Не знаю. Не слышал. Нас учили совсем другому марксизму,— пробасила трубка и легла на рычаг.

– Та, та, это верно,— заметил Отто Вильгельмович, обращаясь к нам,— его учили совсем другому. Боюсь, что даже преподаватели в торговом техникуме, который он кончил, могли не знать этих высказываний Ленина.

 Тут снова зазвонил внутренний телефон.

– Я вас слушаю,— как обычно, вежливо произнес Куусинен.

  Но трубка молчала еще какое-то время и наконец взорвалась женским криком. Потом выяснилось, что это была Фурцева, секретарь ЦК и будущий министр культуры.

– Как же вы могли, Отто Вильгельмович, покуситься на святая святых – на диктатуру пролетариата! Что же будет с нашим государством, с нашей идеологией, если мы сами будем раскачивать их основы?!

– Думаю, государство и идеология станут еще крепче, – бодро отвечал наш старик.– В самом деле, если государство стало всенародным и сохранило при этом руководство рабочего класса, то от этого оно, конечно, только выиграло, а не проиграло, и при этом никто не сможет оправдывать расправу с вами, со всеми нами ссылкой на диктатуру пролетариата!

– Ну, знаете, это вы уж слишком! На кого вы намекаете? У нас сейчас коллективное руководство, и никто никого не собирается сажать!

 Вот именно, вот именно,— обрадовался Куусинен.– Коллективное руководство — это и есть прямой переход к социалистической демократии.

– Нет, Отто Вильгельмович. Меня вы не убедили! И никого не убедите. Так что я бы вам посоветовала отозвать свою Записку, пока еще не поздно. Пока еще не состоялось обсуждение.

– Не поздно,– промямлил Отто Вильгельмович с легкой издевкой.— Никогда не поздно восстановить истину. Что касается обсуждения, то я почему-то думаю, что к этому времени вы сами пересмотрите свою позицию...

 – Никогда! Ни за что! Я эту диктатуру, можно сказать, всосала с молоком матери и буду стоять за нее на смерть!

– Ну зачем насмерть? Это же вопрос теории. Посмотрим, обсудим и коллективно решим. Куусинен оказался прав. Ни один из его оппонентов даже не рискнул высказаться против Записки, когда происходило обсуждение. К этому времени все уже знали, что Первый – за и что он рекомендовал включить идею общенародного государства в Программу партии, что и было впоследствии поручено мне».

  Мы говорили с Отто Вильгельмовичем о том, как в результате нового взгляда на наше государство будет изменена вся политическая система на принципах демократии. О том, что будут созданы прочные гарантии против режима личной власти, о том, что появятся новые политические институты общественного самоуправления». (Там же, стр. 41-42)

  А теперь обратимся к книге Г. Арбатова, который так же принимал участие в работе над тем же учебником «Основы марксизма-ленинизма». В своих мемуарах Г. Арбатов выглядит солиднее по сравнению с самовлюблённым и хвастливым до неприличия Ф. Бурлацким. Но одновременно, более тоньше, более замаскированнее и, тем самым, опаснее.

  Г. Арбатов пишет: «Эта же линия была продолжена при рассмотрении вопроса о диктатуре пролетариата. В частности, была фактически отвергнута сталинская догма о том, что вопрос о диктатуре пролетариата — это главное в ленинизме».

(Лукавит здесь Арбатов. Никакая это не сталинская догма, а широко известное высказывание Ленина о том, что марксистом может называться лишь тот, кто признаёт классовую борьбу до признания диктатуры пролетариата. И что на этом оселке проверяется отличие марксистов от либералов – Б.Г.)

  «Правда, сделано это было сообразно правилам того времени, без прямой полемики со Сталиным. Но было прямо сказано, что главное в марксизме — это учение о всемирно-исторической миссии рабочего класса, что фактически перечеркивало одну из основных сталинских догм. Далее, само понятие диктатуры пролетариата объяснялось отлично от традиционного, с перенесением акцента со слова «диктатура» на слово «пролетариат»

«власть рабочего класса, опирающегося на народные массы, причем говорилось о возможности появления «новых форм народовластия»

«которые могут возникнуть из более широких, чем прежде, общественно-политических союзов, и о том, что они предполагают самое широкое развитие демократии. И наконец, упор делался на исторически преходящий характер этого явления».

«В ходе дискуссий в творческом коллективе возник вопрос: когда партия должна сказать, что диктатура пролетариата в нашей стране исчерпала свою историческую миссию? Куусинен склонялся к мысли, что это надо было сделать тогда же, когда было сказано, что в СССР «капиталистические элементы ликвидированы» и «социалистический уклад в экономике является безраздельно господствующей и единственно командующей силой во всем народном хозяйстве» (так Сталин говорил в докладе на XVII съезде ВКП(б) в январе 1934 г.)».

  «И уж тем более это надо было сказать после войны, которая показала единство народа и партии».

 (Для марксиста не существует понятия «народ» как единого целого. Для марксиста тот или иной народ всегда состоит из определённых классов, между которыми идёт борьба. Среди «народа» в каждый данный момент есть классы старого общества, классы отмирающие и классы – восходящие. – Б.Г.)

«Такое заявление, подчеркивал Куусинен, имело бы громадное значение, особенно для братских партий, показало бы им исторические пределы действия диктатуры пролетариата».

 (Как же им хотелось поскорее увидеть эти самые исторические пределы диктатуры пролетариата, как же она мешала им пожить на широкую ногу! Есть положение, есть деньги, есть возможность шиковать, а тут эта самая диктатура пролетариата, как путы на ногах.– Б.Г.).

 «Но впервые об этом сказано было на XXII съезде партии, когда была принята новая Программа КПСС. Инициативу здесь проявил тот же Куусинен, направивший соответствующую записку в ЦК КПСС». А в учебнике была сделана попытка подвести к этой идее. Прежде всего тем, что была возрождена (при Сталине о ней постарались забыть) и акцентировалась тема отмирания государства в ходе строительства нового общества. В противовес сталинским идеям о функциях социалистического государства (из которых был сделан вывод, что государство останется и при коммунизме) в учебнике было сказано, что «международные условия, играющие, вообще говоря, важную роль, не могут, однако, отменить те внутренние процессы, которые ведут к отмиранию государства». И далее: «Развитие и совершенствование социалистической демократии... представляет собой путь, на котором государственность естественно преобразуется в коммунистическое общественное самоуправление». А в последней главе книги отвергается всякая возможность сохранения государства при коммунизме, четко обосновывается отмирание всяческого принуждения и несвободы.

  Эта заключительная глава книги представляла собой смелый по тем временам выход за рамки привычных схем и шаблонов, чисто человеческий взгляд на то, как марксисты представляют себе будущее общество, где будут созданы достойные человека условия существования. Куусинен придавал большое значение этим главам: он уже тогда лучше других видел, насколько важно, необходимо очистить облик социализма от толстого слоя налипшей в годы культа личности скверны.

  Коренной, центральной проблемой Куусинен при этом считал развитие социалистической демократии. Возможно, и по той причине, что после реформ 1953—1954 годов дела в экономике шли, как всем тогда казалось, неплохо, и партия, общественность не испытывали серьезного беспокойства. В одной из бесед с глазу на глаз (он предпочитал критиковать тех, с кем работал, наедине, а в тот раз разнес очередной вариант главы о периоде перехода к коммунизму, которую заставил меня переделывать несколько раз) Отто Вильгельмович сказал, что считает недопустимым относиться формально, как к чему-то второстепенному к вопросу о демократии, он счел, что в тексте дал себя знать такой формализм. Теперь, заметил он, когда мы нашли ключ к другим проблемам, от успехов в развитии демократии зависят судьбы социализма и коммунистического движения, притягательная сила наших идей на Западе. Современному западному рабочему — эту мысль он повторял не раз — легче простить нам бедность, хозяйственную неумелость, чем репрессии и произвол. (Вот так мелкобуржуазный деятель извращает марксистское учение, не делая различия между демократией буржуазной и демократией пролетарской, демократией социалистической – Б.Г.)

 

                                  ***

  Тридцать лет назад, при тотальной, всеобъемлющей клятве руководства КПСС в верности марксизму, у автора этих строк были иллюзии, что-де были допущены ошибки в теории, неверно истолкованы те или иные места из Ленина. Тогда, тридцать лет назад, для автора целенаправленная диверсия ещё так явно не просматривалась, тем более, что речь, в основном, шла о 1960-х годах.

 

       Богдан Грицкив , 06.09.2010г.